Главная / Бронзовый век [2005-2007]

А.А.Васильев "Художник Константин Васильев"

Версия для печати

Прежде всего, сей художественный герой Васильева, как правило, поражал всякое рассудочное воображение законопослушного социалистического индивида тем, что как будто бы в своей, угадываемой в произведении, программе отношения к жизни откровенно игнорировал (весьма похвальное для той эпохи) дело какого бы то ни было «построения светлого будущего» (все равно, себе или «окружающим»), в силу чего решительным образом, казалось бы, выпадая из общеобязательной системы внешнего социально-родового функционирования и как бы полностью замыкаясь на решении каких-то сугубо личных, для него видимо судьбоносных духовных задач. Невольно даже могло прийти в голову, что для такого мифического героя вообще в целом все прошлое и будущее бытия концентрируется исключительно только в одном настоящем. Он словно бы и живет-то – и хотел бы жить – лишь единым мгновением вечности, в каковое вмещается целиком все деяние его Подвига. Становилось неожиданно очевидным, что подлинная жизнь такого героя может видеться только в Подвиге, и только подвиг может быть его действительной Жизнью.

Вот тут-то, быть может, в такие минуты проникновения в идейно-художественный замысел произведения, иному какому неискушенному зрителю и раскрывались вдруг этакие глубоко потаенные «смысл и назначение» такой, например, традиционной для всех культур мира философско-религиозной идеи-метафоры, как возможное духовное Бессмертие личности.

Проблема Хозяина и Собственника земной судьбы зримо вырастала, таким образом, на полотнах К.Васильева во вполне угадываемую животрепещущую проблему онтологического (природно-смыслового) качества всей в целом жизни человека на планете, - в земную проблему Смерти – или даже еще Нерождения – и Бессмертия своего рода космической субстанции его Духа. Человек, конечно, не может не функционировать в социальной структуре общественно-производственных отношений, но важно, стало быть, чтобы его чисто внешняя социальная (профессионально-структурная) функция здесь не заслоняла его подлинную человеческую сущность – некую как бы определенную потенцию Духа, реально осуществляющуюся в процессе Творения «социальной материи» мира. Именно необходимое наличие подобной – как полагал Гегель – сущности в человеке и подразумевал философ Фихте, выводя свою универсальную формулу в социальной деятельности (в функционировании) осуществившегося Разума: мол, только такому субъекту – Хозяину личной судьбы «мир дан так, как он создан» (им).

«Серебряный век» русской культуры (коль на него порою ссылаются исследователи творчества К.Васильева) самим фактом еще плодотворной жизнедеятельности отдельных своих, далеко его переживших, представителей – известных художников и мыслителей – даже и вполне исторически мог бы рассматриваться в каком-то смысле прямо соприкасающимся со временем жизни и творчества сегодняшнего юбиляра (ведь фактическими современниками поры его зрелости являлись такие яркие когда-то участники культурного процесса начала века, как, скажем, Бахтин, Лосев, Ивашев-Мусатов, Леонид Леонов и др., а многие из них даже и пережили художника). И все же Константин Васильев, - как бы перефразируя в этом случае искусствоведческую классификацию, - целиком принадлежал совершенно уже иной интеллектуально-духовной эпохе – эпохе, если можно так выразиться «бронзового века» русской культуры (культуре последней трети XX-го века).

Назад Начало 2 3 4 5 6 7 8 10 Вперед